Зачем и почему

На вопрос: «Зачем ты поехал в Антарктиду?» участники САЭ чаще всего лишь молча пожимают плечами. Действительно, не так-то просто выделить наиболее ве­сомую причину, дать четкий ответ. Да вроде как-то неубедительно и наивно звучали бы в устах полярни­ков, скажем, такие вполне возможные ответы:

• «Любопытно стало, что это за материк, с чем его едят»;
• «Меня привлекли научные интересы»;
• «Захотелось посмотреть белый свет»;
• «Денег надо заработать»;
• «В Арктике работал - интересно и на другом конце побывать».
• И т. д. и т. п. И если уж отвечают зимовщики, то чаще всего коротко: «Предложили - поехал».

Если бы вопрос «зачем?» задали мне, я бы тоже не смог дать однозначного ответа. Когда я ехал туда впер­вые, еще студентом, меня привлекало абсолютно все: новизна обстановки, интересные люди, необыкновенные события - другими словами, путешествие само по себе и связанные с ним приключения. Помню, я тогда мечтал, чтобы корабль затерло льдами и на нашу долю выпало как можно больше трудностей, а экспедиция затянулась. И вел я себя часто неосмотрительно. Стре­мясь быть наиболее полезным, брался за вещи непо­сильные. Скажем, при грузовых работах хватался за самый тяжелый ящик, а перетащить его не мог и т. д. И хотя мой мальчишеский энтузиазм воспринимался одобрительно, проку от меня было мало. Как практи­канту зарплата мне не полагалась, да о ней и мысль не приходила, скорее наоборот... я считал себя долж­ником. Те же чувства, я уверен, испытывали и мои сверстники: в экспедиции была целая группа студентов-практикантов из разных вузов страны. Мы были без­мерно счастливы, что нас взяли в Антарктиду, и стара­лись не ударить лицом в грязь...

В свои последние экспедиции я ехал уже с вполне определенной целью - выполнить конкретные исследо­вания, найти ответ на интересующие меня научные проблемы. Теперь я уже не мечтал о лишних, незапла­нированных приключениях, вел себя более осмотритель­но, тосковал по дому, если экспедиция затягивалась, и, надо признаться, заработок тоже имел значение в пла­нах на будущее. Что ж, значит, с годами произошли необратимые изменения, и от юношеского энтузиазма, пыла и бескорыстия ничего не осталось? Надеюсь, что нет. Конечно, появился опыт, трезвый расчет и прочие возрастные атрибуты, но... я готов и сейчас отправиться в Антарктиду на правах практиканта, если не возьмут в другом качестве. Снова окунуться в атмосферу боль­шой экспедиции, жить ее планами и задачами, сосредо­точиться на интересующих тебя научных проблемах. Снова плыть на корабле через моря и океаны, готовясь к встрече с ледовым материком. Снова увидеть перво­зданную красоту антарктических гор и ледников. Наконец, снова работать не за страх, а за совесть в тесном единении с друзьями, товарищами, единомышленника­ми. Такая жизнь наполнена незабываемыми мгновения­ми. Я не идеализирую. Для меня Антарктида стала, можно сказать, вторым университетом. Среди участни­ков экспедиций было много крупных специалистов в различных областях науки и техники, известных уче­ных, которые охотно делились своими знаниями, при­влекали нас, молодых ребят, к своей работе. Моим ру­ководителем в первых двух экспедициях был известный географ, профессор Московского университета, ныне академик Константин Константинович Марков.

Прекрасные учителя были и у моих сверстников: О. А. Борщевский, Б. Л. Дзерзиевский, П. А. Гордиенко, А. Г. Андрияшев, П. А. Шуйский и другие. Кто из побывавших в первых САЭ не помянет их добрым сло­вом! Конечно, нам, молодым, здорово повезло, что мы попали в такую компанию. В общении с такими людь­ми формировались наши интересы, расширялся кру­гозор.

Антарктида наложила отпечаток на всю мою жизнь. Именно там почувствовал я настоящий вкус к научным исследованиям, приобрел неоценимый жизненный опыт, встретил верных друзей и товарищей. Владлен Измай­лов, Василий Шильников, Георгий Лазарев, Владимир Константинов, Игорь Гончаров, Игорь Галкин - я меч­тал бы снова встретиться с ними в экспедиции.

Пожалуй, нигде я не чувствовал себя так хорошо, если можно так сказать, полноценно, как в Антаркти­де. Даже когда становилось грустно, это была ясная, светлая грусть. А чаще и грустить было некогда, время летело быстро, оно было насыщено до предела. Вот по­чему раз вкусившему такой жизни потом не сидится дома.

Только тот, кто весьма далек от полярных исследова­ний, может думать, что в суровые края, Арктику и Антарктику, едут лишь в погоне за «длинным рублем». Кроме редких исключений, это не так. Нельзя забывать очевидную истину, что не хлебом единым жив чело­век. И тот, кто говорит: «Денег надо заработать», - просто акцентирует внимание на одной из причин.

И конечно, причины, приводящие людей в Антаркти­ду, могут быть самые разнообразные. Иногда даже весьма специфичные. Например, по наблюдениям в ав­стралийской экспедиции, среди ее участников нередко попадаются своего рода «беглецы», ищущие спасения от сложностей жизни в современном цивилизованном обществе. Поводом к бегству служат разные личные не­удачи, разочарования, конфликты и т. д. Некоторые из этих беглецов находят в Антарктиде «отдушину» и не­плохо там приживаются.

Как бы то ни было, дружная жизнь в полярном кол­лективе невозможна без понимания каждым задач экспедиции, без серьезного интереса к порученному де­лу, без чувства личной ответственности за общий успех. Антарктида теперь, так же как Арктика, имеет сво­их верных почитателей. Если правомерно выражение «заболел Арктикой», то не менее серьезно можно «заболеть» ее еще более суровым антиподом. Так чем же привлекает к себе эта далекая холодная земля? Красо­той полярной природы, «белыми пятнами», где еще не ступала нога человека, возможностью испытать свои силы? А может быть, тем, что каждый, кто работал на шестом континенте, оставил там частицу своего труда, а значит - и сердца? Я думаю, что и тем, и другим, и третьим. Не нужно только забывать, что борьба с суровой полярной природой, «испытание трудностя­ми» - это не самоцель. Степень успеха каждой экспе­диции определяется прежде всего научным значением полученных результатов. Континент науки - так спра­ведливо называют Антарктиду в наши дни.