Рождение айсберга

После этого предупреждающего звука на миг все стихло, а затем раздался оглушительный взрыв. Огромный участок фронта ледника начал сползать вниз с высоты около сотни футов и с грохотом обрушился в море. Когда айсберг скрылся под водой, ввысь взметнулись десятки чудовищных фонтанов. Из бурлящих глубин донесся страшный скрежет, потом в воздух на высоту нескольких сот футов выстрелили тучи брызг, тут же водопадом обрушившихся вниз.

Оторвавшийся айсберг убил на месте нескольких тюленей. Остальных, и среди них Странницу, расшвыряло по заводи. Некоторых тюленей волна подкинула высоко вверх и разбила о скалистые утесы. Страннице повезло: ее отбросило по направлению к выходу из фиорда; она едва не задохнулась в водовороте, но все же осталась невредимой.

Спустя некоторое время айсберг вновь появился над водой. Возвратившись из кипящего ада глубин, он возвысился над поверхностью на добрых шестьдесят футов. Со склонов его, изо всех его полостей и трещин извергались потоки воды. Он тяжело раскачивался с боку на бок, как будто раздумывая, в какую сторону упасть. Ближайшие к нему тюлени нырнули и стремительно помчались прочь, спасаясь от новой атаки чудовища. Раздался страшный треск - это внутри айсберга разрушилось несколько пещер,- и ледяная гора тяжело опрокинулась. Какое-то время она неистово раскачивалась и наконец остановилась посреди кипящей поверхности заводи. Нескольких умирающих и мертвых тюленей прибило к ее берегам.

Эта огромная ледяная гора, весом в сотню тысяч тонн, оторвалась от ледника под действием летнего солнца и давления напиравшего на нее льда. Потоки воды все еще стекали с нее, стоял несмолкающий треск - то высвобождался заключенный внутри айсберга воздух и разрушался лед во внутренних полостях и трещинах, образовавшихся на его поверхности при падении в море.

Тюлени нырнули в воду, подальше от айсберга. Потеплевшее было море стало холодным. Вершина ледяной горы вспыхивала в лучах солнца, словно маячный огонь. Внезапно темное ее подножие ударилось о берег фиорда, точно линкор, идущий на таран, и дало трещину. Закружившись от удара, гора застонала и загудела, и море с ревом ворвалось в ее пещеры.

Тюлени уже покинули заводь, которая так долго служила им площадкой для игр. Построившись компактными миграционными шеренгами, они быстро пустились вниз по фиорду и вышли в открытое море. Те, кто остался лежать на дне этой трещины в суровом берегу, были забыты. Никого не заботило и то, что будет с ранеными тюленями, которые еле плелись далеко позади.

Стадо помчалось в юго-западном направлении, вместе с течением, которое несло с собой бесчисленные ледяные поля. Иногда одинокая белая чайка проплывала над ними в бледной голубизне неба или недвижно парила вдалеке, издавая протяжные, меланхолические крики, похожие на звук флейты.

Однажды тюлени увидели, как из воды выпрыгнул кит. Он старался стряхнуть с себя паразитов, облепивших его тело; фонтан брызг, поднятый им, можно было бы увидеть с грот-мачты судна, находившегося в десяти милях.

Немного погодя тюлени снова увидели кита, только теперь он дремал, лежа на воде. Со старым левиафаном явно творилось что-то неладное. Весь он был какой-то вялый и обмякший, и его маленькие глубоко сидящие налитые кровью глазки смотрели с такой злобой, что тюлени сделали большой крюк, обходя его.

В тот момент, когда они поворачивали в сторону, чайка, скользившая над самой водой, легко опустилась на дугообразную спину кита. Кит в испуге взмахнул своим горизонтальным хвостом и ушел в воду. Тюлени видели, как он погружался в глубину, словно огромный тонущий корабль. Потом он исчез из виду. Чайка взмыла вверх и повисла в воздухе, высматривая рыбу в волнующейся воде.

Некоторое время спустя, когда тюлени играли возле плавучего ледяного поля, что-то стремительно вырвалось из воды, разведя тяжелые волны, покрытые белой пеной. Это был тот самый старый кит; в его открытую пещероподобную пасть вливалась вода вместе со всем находившимся в ней планктоном. Вода тут же излилась обратно, но планктон осел на восьмифутовых пластинах в пасти чудовища. Кит проглотил его, прибавив еще две тонны к той пище, что уже была у него в чреве^*, и снова улегся на воду. Похоже было, что левиафан отравился: он беспомощно лежал среди моря, кишевшего пищей, но есть уже не мог. Планктон омывал его гороподобные бока, бесконечно малый в сравнении с этой умирающей тушей - но живой.

^* (Содержание плотно наполненного желудка одного из крупнейших китов - финвала весит около 1 т, у более крупных особей - до 2 т. Но чтобы наполнить желудок таким количеством пищи, киту приходится много часов фильтровать воду, отцеживая из нее рачков.)

Внезапно кит снова отчаянно вскинулся, глубоко нырнул и поплыл прочь от тюленей, двигаясь с таким трудом, будто был смертельно ранен.

Странница плавала глубоко под водой в нескольких милях от побережья, выискивая пищу. Вдруг сбоку от нее что-то замерцало, и она стрелой помчалась туда. Мерцающий предмет петлял из стороны в сторону, бросался то вверх, то вниз, но она неотступно следовала за ним. Была какая-то жестокая красота в этом балетном дуэте, разыгравшемся в зеленых глубинах. Тюлень и рыба совершали прихотливые зигзаги, и казалось, будто они не спешили сократить разделявшую их дистанцию. Затем изящным броском Странница метнулась вбок и схватила рыбу. Лениво перевернувшись на спину и придерживая судорожно дергающуюся добычу передними ластами, она принялась за еду.

Тут Странница заметила впереди огромную тень. Будь она постарше, она развернулась бы и как можно быстрее уплыла прочь. Неизвестные тени, встречающиеся в глубине моря, иногда имеют зубы - которые способны сокрушить кости,- роговые клювы или тридцатифутовые щупальца, которые обвивают тело жертвы, словно стальными канатами. Но Страннице суждено было жить - и рано или поздно умереть - в соответствии со своими ограниченными возможностями. И хотя тень насторожила ее, Странница поплыла вперед, изготовив веерообразные задние ласты для удара, чтобы в случае опасности быстро набрать скорость и уплыть прочь.

На вершине подводного холма, недалеко от гористого побережья, лежало тело мертвого кита, слабо колеблемое волнами, отчего казалось, что он живой. Кит уже пролежал здесь некоторое время и местами был объеден. Вокруг него толклись тучи крабов, рыб и других созданий. Одни внедрялись в отвратительную мертвую плоть и покидали ее с "набитыми ртами". Другие обосновались на теле мертвеца, прикрепившись к нему присосками, клешнями или отростками. Глаза, губы и язык уже исчезли, кожа была обкусана и обгрызена. И среди этого пира кровожадно сновали убийцы, привлеченные сборищем трупоедов.

Странница поднялась к гигантской спине кита, держась на расстоянии от толпы мусорщиков. То, что она увидела, напугало ее, но, хотя Странница и опасалась приближаться к ним, она не склонна была уходить отсюда. Когда она медленно плыла вверх вдоль склона холма, впереди показались три пятнадцатифутовые тени, копошившиеся в мутном облаке объедков. Это были акулы, настолько объевшиеся, что двигались уже через силу. Но, побуждаемые инстинктом убийства, они повернулись и медленно поплыли навстречу Страннице. Она кинулась прочь, повинуясь инстинкту, впервые пробужденному той акулой, которая царапнула ей плечо, когда она была еще детенышем.

На этот раз никто ее не преследовал. Кровожадная троица тяжело качнулась и, в изнеможении развернувшись, снова вонзила свои чудовищные зубы в бок мертвого кита. А позади акул копошилась, толклась и качалась туча мародеров.