Русалочья свадьба

Брачный призыв, впервые обращенный к ней и ни к кому другому, взволновал Странницу больше, чем какой-либо другой звук, слышанный ею прежде. Она уже знала все звуки, которые можно услышать на лежбищах, - они означали тревогу или голод, раздражение или удовлетворение, наконец, предупреждение об опасности. В период юности Страннице не раз доводилось слышать лай, которым самцы призывали своих подруг, плававших в отдалении, но она придавала ему не больше значения, чем тысяче других голосов моря.

Теперь же она была готова к тому, чтобы воспринять этот лай в подлинном его значении. Хотя гренландские тюлени, как правило, спариваются в более позднем возрасте, но за три года скитаний, наполненных исключительными приключениями и беспрестанными тревогами, за три года вынужденной самостоятельности тело ее закалилось и приобрело вполне взрослые формы. Щенячья игра в преследование и бегство обрела новое значение. Все внимание Странницы неожиданно сосредоточилось на меченом тюлене - она могла бы отличить его от сотен других самцов брачного лежбища.

У него была крупная тупорылая голова темного цвета, резко контрастирующего с гладким серым мехом шеи. Через спину, спускаясь на бока, шла черная седловидная отметина, и точно такая же отметина уже проступала на гладком мехе Странницы. И у него были большие и смелые глаза.

Она скользила в одиночестве сквозь холодные и ласковые воды, так непохожие на воды всех тех морей, в которых ей пришлось странствовать, как вдруг прямо перед ней вынырнул великолепный самец, так неожиданно, что ей пришлось резко затормозить, чтобы избежать столкновения. Он изогнулся, словно макрель, посмотрел на нее и, в точности как меченый, вертикально встав в воде, залаял. Этот крупный самец-вожак призывал ее не только голосом, но всей своей приглашающей позой. Прежде чем Странница успела повернуть назад или нырнуть, он окунулся и снова встал перед ней. Когда же она попыталась скользнуть в сторону, он прыгнул ей наперерез, опять окунулся и в третий раз встал перед ней, загораживая дорогу. Это было похоже на танец. Каждый раз он выныривал так резко, что наполовину выскакивал из воды. Этот тюлень, вдвое старше Странницы и на редкость мощного телосложения, был прекрасным пловцом, и к тому же ему уже доводилось играть в брачные игры. Каждый раз, когда она пыталась уплыть прочь, он преграждал ей путь так неправдоподобно быстро, что иногда казалось, будто он находится в двух местах сразу. Странница всегда охотно отзывалась на игру, но сейчас ее охватило невиданное волнение. Ей еще никому и никогда не приходилось подчиняться, и все ее тело пронизывала дрожь. Казалось, самец не прилагал никаких усилий, чтобы отрезать ей путь к отступлению, у него даже оставалось время, чтобы попытаться привлечь ее своими движениями. Он кувыркался, описывал вокруг нее круги, беря ее в кольцо, переворачивался то на спину, то на бок, окунался и в то же мгновение выпрыгивал из воды, отдуваясь и лая. Видя, что ей не уйти, Странница в ярости бросилась на него и укусила в шею так, что хлынула кровь. Он даже не попытался защититься или ответить ей тем же; будто и не заметив случившегося, он тут же, изгибаясь всем телом, кинулся наперерез Страннице, чтобы помешать ей уйти.

Тогда, в каком-то восторженном исступлении, она издала резкий лай, в котором прозвучали и ужас, и покорность одновременно.

Словно две стрекозы, едва касаясь воды, они полетели к ледяному полю. Она выскочила на лед, и он тотчас же последовал за ней. Но тут позади него из воды появился меченый тюлень, примчавшийся со скоростью ракеты. Он был почти на фут короче своего соперника, младше его, слабее, но ярость придала ему и силы, и отваги. Еще оставаясь наполовину в воде, он вонзил зубы в сверкающее мокрое плечо вожака, и тот опрокинулся навзничь, не успев столкнуть меченого со льдины. Секунда - и они начали наносить друг другу удары передними ластами, вооруженными мощными когтями; изловчившись, вожак до крови укусил своего соперника в голову.

И вдруг сражение прекратилось. Странница исчезла. Противники уставились друг на друга, но уже через мгновение меченый тюлень снова прыгнул вперед. Однако его соперник был слишком мудр и знал по опыту, что не стоит тратить себя на борьбу, в которой единственной наградой будет сладость победы. Он соскользнул в воду и помчался вперед, отыскивая взглядом гладкую и гибкую самочку, а победитель, властелин пустого замка, стоял на льду и лаял, и вид у него при этом был весьма дурацкий.

Странница, перепуганная и в то же время окрыленная, обогнула выступ льда и понеслась к лежбищу детенышей. Там она выбралась из воды и легла отдохнуть, на всякий случай расположившись подальше от других тюленей.

Время от времени она начинала беспокойно ползать по льду, то и дело поглядывая туда, откуда приплыла, или всматриваясь в тюленей, игравших неподалеку. Но не видела ни вожака, ни меченого тюленя. Иногда она принималась ползти к воде, словно собираясь отправиться поискать их. Потом засыпала и снова видела, как великолепный самец наполовину выпрыгивает из воды, окунается, будто кланяясь, берет ее в кольцо, загораживая путь,- воплощение мощи и скорости. Она видела меченого тюленя - как он преследует ее, как свирепо атакует и опрокидывает на лед своего противника, превосходящего его и ростом, и весом.

К вечеру Странница сошла со льда и направилась к разводью, туда, где разыгралась битва из-за нее. После часа напряженных поисков она вернулась на льдину, где лежали детеныши, и растянулась там. Она так устала, что мгновенно заснула и, пока спала, ни разу даже не подняла голову.

Как правило, тюлени рождаются ночью; быть может, это один из способов сохранения вида, выработавшихся в процессе эволюции: к тому времени, когда становится светло, детеныши уже не столь беспомощны. Эта ночь была лунной, и когда Странница проснулась, уже перед самым рассветом, то увидела неподалеку от себя нескольких крохотных лохматых малышей, десятка два детенышей постарше, находившихся в разных стадиях детской линьки, и матерей, отдыхавших или занятых кормлением.

Вдруг беременная самка, лежавшая вблизи Странницы, издала тяжелый стон, совершенно не похожий на обычные тюленьи звуки. Некоторое время она лежала очень тихо, но затем застонала опять и болезненно изогнулась. Внезапно она приподнялась надо льдом, расставив задние ласты, и на свет божий появился белый детеныш, заключенный в тонкую прозрачную пленку. Мать тотчас же склонилась над ним в защитительной позе. Она осторожно сняла с него пленку, и новорожденное существо, тощее и мокрое, покрытое желтовато-белым взлохмаченным мехом, издало свой первый звук - тоненькое мычание. Тогда мать снова нагнула голову и мощным движением языка облизала влажное тельце, от головы до задних ласт. Детеныш зашевелился. Мать подняла голову, затем вновь опустила ее и еще раз облизала детеныша, разглаживая встрепанный мех и заодно согревая его, ибо у новорожденных тюленят подкожный жир практически отсутствует; если бы не материнское тепло, ограждающее от арктического холода, они были бы обречены на гибель.

Странница легко сползла со льдины и заскользила по воде. Она уплыла так далеко, что звуки тюленьей колонии перестали доноситься до нее, и пока она плыла, небо из черного стало фиолетовым. Через некоторое время она повернула назад и направилась туда, где судьба вновь свела ее с меченым тюленем. Он был здесь. Она нырнула, помчалась под водой и всплыла позади него; он повернулся, и на мгновение на его меху вспыхнул этот третий глаз.

Началась игра - но теперь каждый взгляд, каждый жест был полон нового смысла. Они плыли так быстро, что невозможно было понять, кто кого преследует, и скорость, казалось, удваивала их силы. Оглянувшись на своего спутника, Странница выскочила на ледяное поле, улеглась у самого его края и, вся трепеща, устремила глаза вниз. Он примчался стрелой, перевернулся на спину, потом опять на живот, издавая при этом протяжные вздохи. Затем неожиданно нырнул, выпрыгнул из воды почти во весь свой рост, упал вниз, обдав Странницу брызгами, и сделал несколько быстрых сальто подряд. После этого он описал на воде круг, с такой скоростью, что шлейф пены, тянувшийся за ним, образовал почти правильную окружность. Странница стремительно метнулась вперед, и казалось уже, что она вот-вот соскользнет в воду - но у самого края льдины она остановилась и повернула назад. Он описал еще один круг, она опять поползла к воде, но, когда он кинулся ей навстречу, снова отползла назад.

Тогда, в еще более невероятном темпе, он вновь начал демонстрировать свое совершенство, каждым движением своих мускулов заявляя, что нет на свете такого быстрого и ловкого пловца, как он. И Странница, проявив неожиданную искушенность в любовной игре, начала зазывно раскачиваться на льду вперед и назад у него на глазах. Потом остановилась, напрягла свою глянцевитую шею и, отклонив голову и плечи назад и высоко подняв хвост, выгнула все тело так, что оно опиралось на лед лишь самой серединой живота. Она надолго застыла в этой напряженной позе, а ее партнер метался в воде возле самой льдины. И все это время они не отрывали друг от друга лихорадочного взгляда.

Потом, расслабив плечи, Странница уронила передние ласты на лед и сделала несколько круговых движений. Движения ее были неспешны и являли собой непревзойденный образец мускульной красоты. Меченый тюлень встал в воде прямо под ней и издал хриплый гортанный лай, в котором прозвучало безудержное возбуждение. И тогда, разом потеряв все свое спокойствие, Странница вновь принялась ползать вперед-назад. Напряженно вытянув шею, она наблюдала, как он приближается к ней.

Внезапно самец пулей вылетел на лед. И в вихре игры нашли наконец выход все их чувства - осязание, и обоняние, и зрение, и слух, и вкус, - и в том же безотчетном порыве он увлек ее за собой в море. Почти беззвучно русалка и ее возлюбленный исчезли в воде.

Только теперь началась лучшая глава повести о Страннице.