Новый дом для беломорской мидии

И опять, в который уж раз, погружаюсь, словно впервые. Во льду, подо мной,- два ряда вмерзших плотов, они по шесть штук протянулись между мысом Картеш и островом Феттаха. Обращаю последний взгляд к острову, обозначен­ному небольшой горсткой сосенок среди белого покрова. Да, уже нет среди нас Феттаха Бакировича Мухамедиярова - верного товарища и помощника в первых экспедициях. Но память о нем жива: вот и субстраты из сетей применяют, и канаты, удерживающие новые дома для моллюсков, закреп­лены за берега острова, носящего его имя. Жизнь продол­жается.

Почти тридцать лет прошло с первого, памятного мне, погружения в глубину Белого моря, а судьба благосклонна - вновь и вновь дает возможность нырнуть с аквалангом в его воды. Недавно, дважды, в апреле 1982 года и в июле 1983-го, я фотографировал подо льдом и в открытой воде подводные фермы мидий.

ББС у мыса Картеш за это время превратилась в крупное научное учреждение, и теперь морским биологам, гидрологам и химикам помогают легководолазы-аквалангисты, имеющие здесь постоянную базу. В 82-м я погружался с этой базы в прорубь с подводным фотоаппаратом, спокойный за свое, обеспечение: рядом стоял теплый домик на полозьях, в котором легко и удобно переодеваться аквалангистам, прорубь; была обустроена и задание было вполне определенное.

Культивирование мидии в Белом море ранее не проводилось. Вследствие своего внутриконтинентального положения оно замерзает, претерпевая резкие смены температур зимой и летом. Море это студеное, но, тем не менее, именно здесь, на Севере, достигнут успех в создании подводных ферм для мидии. Начатый в 1975 году Зоологическим институтом АН СССР научный эксперимент по ее культивированию с воз­можностью промышленного использования полностью удался. В Чупинской губе у мыса Картеш организовано самое круп­ное в стране мидиевое хозяйство. И очень важно, что начало ему положили совместные усилия морских биологов ЗИН АН СССР и производственников Всесоюзного промышленного объединения «Севрыба» из Мурманска.

Мидия. Чем же она так привлекла ученых и промыслови­ков? Почему она традиционна в рационе народов, живущих вблизи моря? Да, она вкусна и калорийна. Но что же еще?

Назовем некоторые сравнительные цифры: продуктив­ность крупного рогатого скота на выпасах составляет 0,3- 0,4 тонны с гектара, а продуктивность мидий при ее культи­вировании в сотни раз выше и достигает 300 и даже 600 тонн с гектара, что дает чистого веса ценного мяса от 30 до 60 тонн. Затрат требует только постройка и эксплуатация фермы, расходов на корм никаких. Ко всему, мидиевое хо­зяйство безотходно, все идет в дело: мясо - на консервы, а створки раковин - на подкормку птиц. Ценно и то, что мидии, выросшие на искусственных субстратах, отличаются от «диких» сородичей внутренней чистотой и одинаковыми размерами на каждом отдельном субстрате.

Что же представляют собой фермы для мидий, созданные на биостанции у мыса Картеш? В основу их положен метод подвесной марикультуры со «скользящими» субстратами.

Основой, на которой развиваются моллюски, служат трехмет­ровые полосы капроновых сетей - субстраты,- прикреплен­ные к деревянному бруску-коллектору. Последний крепится в нижней поверхности понтона-плота из полиэтиленовых труб. Ряды плотов выставляются в удобное место морского залива или пролива, туда, где ферме не страшны ветры и штормы, подвижки льдов и судоходство.

Когда я нырял в первый раз в прорубь к культурным мидиям, имея только теоретическое представление о них, была ранняя весна. Снег на ледяном покрове моря уже был рыхлым, и мы проваливались в него, добираясь к месту. На­конец, я у майны. Края проруби укреплены досками, рядом стоит теплый домик на полозьях - раздевалка для водола­зов. Все подготовлено, надежны снаряжение и страховка. Невольно вспоминаю наши первые шаги по льду Белого моря: как будто все то же самое, но уже нет той торжественности - погружение кажется будничным.

Но вот я, наконец, подо льдом. Вокруг - лабиринт из смут­но видимых, бархатистых на ощупь, перламутровых колонн. Колонны (трудно найти более подходящее название этим чудо-гирляндам) в строгом порядке свисают вниз от поверх­ности льда. Это и есть субстраты с тысячами моллюсков, накрепко засевших на новом для них основании.

Никак не могу сосредоточить внимание на главном: надо работать, фотографировать, а любопытство тянет меня то в одну, то в другую сторону. Всплываю по одной из колонн вверх до нижней кромки льда: пластиковых труб, из которых связаны плоты, не видно - их поглотил лед, но брусья с суб­стратом, облепленные мидиями, видны хорошо. Расстояние от утолщений - наростов из моллюсков - на полосах сетей до льда метра два - два с половиной. Это важно, ведь субстра­ты - «скользящие». Авторами специально было задумано опускать их и поднимать в зависимости от времени года. Это - одно из многих простых решений, которое нашли био­логи для успешного культивирования мидий на Белом море.

Студеной зимой оно сурово испытывает своих обитателей. Шесть месяцев приливная вода поднимает и опускает огром­ные ледяные поля, и беда тем морским обитателям, которые попадают под этот безжалостный пресс. Множество мидий, обитающих на банках-отмелях, гибнет от такого соприкосно­вения. Гибнут моллюски и от переохлаждения: часть их вмер­зает в нижний слой льда, гибнут они в естественных условиях и от главных врагов - морских звезд.

Но и весной мидиям приходится туго. Огромные массы пресной талой воды стекают с побережья в море и, переме­шиваясь с разрушающимися ледяными полями, превращают­ся в опресненную снежно-ледовую кашу. Этот слой может достигать толщины двух метров, а такая ванна не менее па­губна для мидий, чем ледовый плен. До двух недель бед­ствуют моллюски, сжав створки раковин.

Из наблюдений за мидиями ученым стало ясно, что их колонии обитают в относительно тонком слое морской во­ды - природа дает моллюскам очень узкие рамки для раз­вития. «Скользящие» субстраты позволяют расширить эти рамки: зимой мидий опускают немного вглубь, избавляя от ледового плена, а летом поднимают в прогретые слои. Но это не все. Весной гирлянды моллюсков на короткое время под­нимают в опресненную воду для избавления от звезд. Мидии безболезненно переносят непродолжительное пресноводное купание, а вот морским звездам это не по нутру - они и двух часов не выдерживают, отваливаются с гирлянд, падая на дно.

Капроновые субстраты никогда не касаются грунта, по­этому взрослые звезды попасть на них не могут. Однако ли­чинки звезд, как и мидиевые личинки, в первые дни жизни парят в верхних слоях воды, отыскивая свободное место для дальнейшего существования. В этих поисках они встречают и вполне пригодные для них полоски из сетей, приготовленные для мидий. В удобных „квартирах" начинают новую оседлую жизнь не только мидии: здесь и звезды, и актинии, и асцидии. Но последних очень мало, да и конкуренцию в питании они составляют мидиям незначительную. Другое дело - звезды астериас рубенс. Эти морские хищники доставляют немало хлопот хозяевам ферм: дай им волю - они полностью уни­чтожат все население фермы. Вот здесь и срабатывают «скользящие» субстраты: манипулируя с ними, можно со­гнать всех звезд, поселившихся на чужой жилплощади.

Морские биологи с ББС при культивировании мидий у мы­са Картеш умело используют природные условия Белого моря, ослабляя, а подчас исключая вовсе отрицательные воздействия природных сил. Более того, влияние положитель­ных факторов, в основном летних, используется здесь макси­мально. Культивируемые мидии на беломорских фермах не подвергаются пагубному воздействию приливов и отливов, периодически осушающих естественные мелководные поселе­ния моллюсков и лишающих их в это время пищи. Кроме того, поселенцы фермы летом постоянно находятся в слое воды, хорошо прогретом и обильно насыщенном кислородом. И еще, мидии, живущие на подвесных субстратах, которые никогда не касаются дна, избавлены от всевозможных пара­зитов с грунта. Не требуется им, и тратить энергию и «строи­тельный материал» на нейтрализацию песчинок, попадающих, на их мантии при возбуждении мелководий приливо-отливными течениями.

...Фотографируя, я плавал от одного плота к другому. На­ходить направление движения среди лабиринта безмолвных колонн мне помогали светлые полосы, хорошо видимые на ледяном потолке. Перед погружением мы с напарником Сашей Нестеровым расчищали площадку для будущей майны. Снег, лежащий на льду, снизу был пропитан талой водой.

Лопаты оставляли в нем четкие борозды, которые заполня­лись водой, образуя неглубокие каналы. Эти каналы и на­толкнули нас на мысль использовать их для разметки арены подводных работ. Уточнив с руководителем погружений Эдуардом Евгеньевичем Кулаковским, ведущим тему по куль­тивированию мидий на ББС, места расположения плотов, мы соединили их линиями каналов.

Обследовав очередную группу мидиевых гирлянд, я поплыл к следующей, придерживаясь направления путеуказующей полосы. Погода нас не баловала, было сумрачно, сумерки царили и подо льдом, поэтому плыть приходилось почти наощупь, ориентируясь по белевшим на мутно-сером покрове льда светлым полосам.

Я погружался без страховочного фала, что было несколь­ко рискованно: веревка могла запутаться за бесчисленное множество прочных капроновых субстратов, и тогда при­шлось бы ее перерезать и выбираться к проруби вслепую. Поэтому линия моего маршрута была замкнутой: начав путь от проруби, я должен был плыть только вперед по часовой стрелке и, совершив полный оборот, возвращаться к исход­ной точке - светлому пятну в поверхности льда.

Все так и происходило: закончив съемку, я возвращался и выныривал из окна во льду, как тюлень, к неизменной радости напарника: он поджидал меня у края майны в пол­ном водолазном снаряжении, готовый в любую минуту прий­ти на помощь.

Изредка я шевелил ряды колонн - надо было узнать, крепко ли держатся подопытные моллюски на капроне сетей. Лампа-вспышка высвечивала одну картину за другой: мол­люски плотной массой покрывали полосы сетей, кое-где я различал светлые пятна на однотонном их фоне. Подплывая к такому пятну, очередному инородному включению во вла­дения мидий, я ожидал, что это звезда, но опасения не оправ­дывались: перед маской в очередной раз оказывалась ак­тиния.

Зато на дне, под мидиевой фермой, я обнаружил значи­тельные скопления пятилучевых разбойниц. Чуяли морские звезды, что где-то рядом есть пожива, а вот где - обнару­жить не могли. Хотя кое-что им и перепадало «на зуб»: мидии иногда обрывались с насиженных мест. Природа сама регулировала плотность поселения моллюсков.

В следующее погружение мой напарник пошел сам. В от­личие от меня он должен был доплыть только до первого плота и, сделав несколько снимков, возвращаться обратно. Я пустил его под лед на «поводке» и был за него спокоен: дальше плота уплыть он просто не мог - длина страховочно­го фала была мною заранее ограничена.

Через год, теперь уже летом, я снова побывал на биостан­ции у мыса Картеш. Опять мы были вместе с Сашей Несте­ровым, ведь мы с ним уже знали многих обитателей подводной фермы «в лицо», знали что, что летом будет намного легче и безопаснее погружаться.

Голубая вода залива отражала изображения скал и уте­сов, остров Феттаха был весь в зелени. Вокруг плотов, казав­шихся теперь не такими загадочными, какими они были подо льдом, царило оживление, проплывали шлюпки, загружен­ные деталями новых - промышленных - ферм, устанавливае­мых «Севрыбой». На рейде, вблизи плотов, стоял рыболов­ный сейнер, другое промысловое судно разгружалось у причала биостанции. На берегу моря были организованы участки, на которых собирали коллекторы и оснащали их субстратами - голубые и зеленые полосы сетей мелькали в руках рабочих.

На шлюпке подплыли мы к стоявшему у фермы сейнеру, на нем поднимали одну из гирлянд мидий. На тросе кран-балки раскачивалась трехметровая «гусеница». Да, убеди­тельно выглядели здесь, на поверхности, скопления моллю­сков. Выращенных мидий достали из морской воды теперь уже не для научных целей, их ждало вполне прозаическое будущее - холодильные камеры сейнера и доставка в порт, туда, где из них приготовят опытную партию консервов.

В то посещение мы много плавали в месте расположения подводной фермы, обследовали первую, экспериментальную установку, фотографировали и под водой, и вблизи плотов. Совершили несколько заплывов и к промышленным хозяй­ствам. Там перед нами простиралась подводная нива с мно­гочисленными рядами тонких «саженцев» - жгутов из кап­роновых сетей, на которых еще не успели поселиться подводные обитатели. В лучах солнца, пробивавшихся с по­верхности, сине-зеленые жгуты уходили вглубь и терялись во тьме. Картина была впечатляющая.

Мне удалось сделать не менее сотни подводных снимков непосредственно на ферме. Я плавал под водой и фотографи­ровал современное мидиевое хозяйство - плод совместных усилий морских биологов и промысловиков. Мой фотоаппа­рат, над которым я работал два года, конструируя его и усо­вершенствуя, выдавал снимок за снимком.

О многом рассказали снимки. Создатели фермы впервые увидели своих питомцев в естественном состоянии, под водой, воочию убедились, что их теоретические предпосылки под­твердились на практике.

Некоторые из этих фотографий попали в книгу, и автор рад, что их смогут увидеть не только специалисты.