По маршруту летчика Перова

С утра оба наших АН-6 вылетают в горы, где сей­час работает Тони Аутенбоер с товарищами. До гор всего 100 километров, но надо подниматься на юг, на ледниковый купол. Самолеты медленно набирают высоту.

Ровная плита шельфового ледника остается позади. Под крылом крутые, испещренные трещинами склоны ледникового щита. Скоро показываются первые нунатаки - одинокие, торчащие изо льда скалы, напоминаю­щие пирамиды в пустыне.

Я протираю запотевшее изнутри стекло иллюми­натора.

То ли от качки, то ли по какой другой причине, те­ло охватывает слабость, на кончик носа набегают кап­ли пота. Сердце бьется тяжело.

- Угорели мы, братцы, - жалуется главный геолог.

- Смена атмосферного давления, - объясняет Ми­ша, обтирая лоб рукавом куртки.

В молочной дымке за окном постепенно, как на пе­реводной картинке, проступают все четче и четче кон­туры большой горной страны. Это те самые горы, где в 1958 году потерпел аварию самолет бельгийского принца Де Линя.

Над горными выходами самолет сильно встряхивает.

- Восходящие токи воздуха, - объясняет Миша. Он сидит напротив и жует корочку черного хлеба - от укачивания. Я снова смотрю в окно.

Вот здесь летел на поиски бельгийцев самолет Пе­рова. Летчики всматривались тогда до рези в глазах в сверкающие под крылом ледники и, когда горючее бы­ло на исходе, нашли все же бельгийцев...

Наш АН-6 начинает снижаться; где-то здесь нахо­дится полевой лагерь Тони Аутенбоера. К сожалению, никто из бельгийцев не полетел с нами, хотя многим хотелось. Оказывается, финансирующая экспедицию фирма снимает с себя все обязательства по контракту при авиационных катастрофах, за исключением тех случаев, когда летчик имеет международные права. У наших летчиков таких прав нет, и бельгийцы пред­почли не рисковать.

- Вот лагерь, - показывает Миша. Действительно, внизу у подножия горного хребта разбросаны на снегу черные точки. Вот и палатка, узкая, заостренная кверху. Из нее выходит человек.

Посадка. Мужчина не спеша направляется к нам. За ним показывается второй, но останавливается позади. Сбоку из-за ледяного пригорка выскакивает со­бачья упряжка с нартами, она быстро и легко мчится под уклон к лагерю.

Встречающий нас высокий рыжебородый блондин с тяжелым подбородком, в яркой меховой куртке и есть Тони Аутенбоер.

Обмениваемся обычными вопросами. Главный гео­лог дарит бельгийцу кое-какие антарктические книги, в том числе изданный в Москве сборник переводов научных статей, где есть статья и самого Тони Аутен­боера. По профессии Тони Аутенбоер тоже геолог, но его интересуют и вопросы гляциологии - науки о льде. Среди его товарищей два геодезиста, измеряю­щие скорости движения льда в горных ледниках, и механик.

Спутники Тони Аутенбоера, стоящие поодаль, наконец, подходят к нам. (Как это непохоже на встречи у нас, когда набегают все сразу.)

Главный геолог предлагает Тони Аутенбоеру совер­шить совместный полет. Видно, что тот колеблется, но затем соглашается...

Мы летим вдоль северной кромки гор, по местам, где на собачьих упряжках прошли бельгийцы. Те рас­стояния, на которые у них уходили дни, мы покрываем за считанные минуты.

Самолет садится, и Тони Аутенбоер показывает главному геологу наиболее интересные разрезы.

Геологическое строение этих гор во многом сходно с районами Южной Африки, где, как известно, находят­ся богатейшие месторождения полезных ископаемых.

Но изучение антарктических гор только начинается, и еще рано ждать открытий. Разве случай поможет.

Главный геолог и бельгиец довольны друг другом и обмениваются на прощание геологическими молотками. Тони Аутенбоер значительно моложе главного геолога, ему за сорок. В Брюсселе его ожидают двое детей. А у главного геолога уже родилась внучка.

- Дней через пять мы спустимся вниз, на станцию, - говорит Тони Аутенбоер.

Мы тепло прощаемся, и два наших самолета, сде­лав круг над бельгийцами, уходят на работу в горы.