Прощальный матч

- Пас, - кричит Миша.

Я бью, но мяч, срезавшись, летит к месье Донне. Тот пытается обработать его, но Миша настигает сзади. Короткая схватка. Месье Донне лежит на снегу, и его рыжая борода негодующе вздымается кверху. Пэпик свистит. Подбегает к Мише, делает ему замечание.

- А что я, - пыхтит Миша. - Корпусом разре­шается.

Десять минут назад две команды, Короля Бодуэна и наша, по восемь с каждой стороны, выбежали на «поле» и построились друг против друга. Репортеры щелкали камерами. Команды дружно приветствовали друг друга. Этой торжественной церемонии предшест­вовала большая подготовительная работа. Было размечено бамбуковыми вехами поле. Установлены ворота. Снежная поверхность после ночного снегопада идеально ровная, но мягкая, и ноги проваливаются.

- Ничего, умнем, - уверенно сказал Миша.

Мы вышли на поле в двухслойных резиновых сапо­гах, бельгийцы - в своих специальных климатических бутсах. Разделись до свитеров. Только вратари стояли в куртках.

Друг от друга команды отличались прежде всего размером бород. У бельгийцев годовая - по грудь. У нас - всего трехмесячная, стыд, едва закрывает под­бородок.

Итак, два тайма по двадцать минут.

Месье Донне пробил штрафной. Мяч переходит к Пьеру, и тот выдает его далеко вперед «пасущемуся» в офсайде геофизику Мадам. Мадам сразу бьет по во­ротам, но судья Пэпик четко фиксирует положение «вне игры».

Вдоль поля бегают болельщики с фотоаппаратами и медленно прохаживается, подняв воротник куртки, главный геолог. Иногда он кряхтит и миролюбиво по­крикивает: «Давай, давай, живее».

Мяч снова у бельгийцев. За долгие месяцы зимовки они, очевидно, скопили немало сил и рвутся вперед, воз­главляемые месье Донне. Даже Мише не всегда удается остановить бельгийских нападающих. А Мадам так и вертится у наших ворот...

Положение опасное. Пьер выходит один на один с нашим вратарем, тот бросается ему в ноги, но сле­дует короткий пас налево набегающему месье Донне - и мяч в наших воротах. Так заканчивается первый тайм.

Пятнадцатиминутный перерыв. Бельгийцы притащи­ли ящик с прохладительными напитками. Все наши, собравшись кучкой, обсуждают сложившееся положение. Главный геолог, закинув голову, опустошает уже вторую бутылку кока-колы.

- Нет, так нельзя, братцы, - говорит он, оторвавшись от бутылки, - матч ведь международный!

Начинается решающий тайм.

Бельгийцы, окрыленные успехом, снова атакуют. Оплошность нашего защитника, и счет 2:0!

Вся наша команда устремляется в нападение. Надо спешить. Мяч получает командир нашего АН-6 Вик­тор, немедля передает его Мише, а тот вместе с мячом и бельгийским вратарем (его роль исполняет бельгий­ский повар) влетает в ворота.

Игра обостряется. Бельгийцы нервничают. Пьер, из­бегая столкновения с Мишей, отдает мяч назад врата­рю, но повар пропускает его между ног: 2:2!

До конца игры остается пять минут. Теперь атакуют бельгийцы. Несколько сильных ударов парирует наш вратарь.

- Держись, братцы, до последнего! - кричит главный геолог.

Мяч попадает ко мне. Я иду с ним вдоль левого края. Мяч, меняя направление, катится по разрытому, вскопанному снежному полю. Вот сбоку набегает Ма­дам. Волосы до плеч, глаза сверкают. Делаю обманное движение, и Мадам, поскользнувшись, падает.

- Пас, пас, - слышу сбоку рев Миши.

Я иду дальше. Прямо на меня бежит румяный месье Донне. Рыжий, голубоглазый, добрый. Делаю шаг впра­во, он, повторяя мое движение, отставляет ногу, и я пускаю мяч под ним.

- Пас, пас, - хрипло кричит Миша.

За спиной сопит месье Донне. Впереди ворота. В них стоит импозантный пожилой человек с подбитым глазом.

Выхожу один на один.

Он стоит беззащитно, жалко растопырив руки.

- Бей сам, - кричит Миша.

Сбоку я вижу лицо главного геолога. Он тоже кри­чит что-то. С другой стороны бежит Пьер, но, понимая, что уже поздно, останавливается и отирает лоснящие­ся усы.

«Не надо! - кажется, слышу я шепот бельгийского вратаря. - Же ву при».

Нет, сам я не могу. Пяткой, почти точно так, как это делал Стрельцов, я передаю мяч направо Мише. И тот неумолим. 3:2 в нашу пользу!

Звучит финальный свисток. Наши пытаются качать Мишу, но подбросить его никак не удается...

А еще через несколько дней мы расстаемся с госте­приимным Королем Бодуэном. Все бельгийцы собра­лись около самолетов. Краснощекий месье Донне, бла­гообразный Пьер, темпераментный Мадам. С гор вер­нулся Тони Аутенбоер. Он побрился, и подбородок его сразу стал немощен и белес. На прощание Тони Аутен­боер дарит каждому из нас по бутылке какого-то осо­бенного бельгийского вина, на этикетке которого напи­сано, что только истинные знатоки могут оценить его удивительные качества.