Обо всем понемногу

Вот мы и в Арктике! Мало кто имеет о ней правильное представление. Льды, вечная стужа и мрак, полное отсутствие жизни - так обычно рисуется в нашем воображении Крайний Север.

Арктика стала синонимом безбрежных, холодящих душу ледяных полей. Но все, кому посчастливилось хоть раз побывать в Арктике весной и летом, знают ее и совсем другой: светлой, яркой, наполненной вечной, неумирающей жизнью. Чуть только пригреет солнышко - на проталинах уже появляются яркие, нежные цветы, а воздух наполняется бесконечным гомоном птиц. Миллионы пернатых странников прилетают сюда на скалистые пустынные острова, для того чтобы вывести потомство и вскормить его на обильных кормах богатых северных морей.

Шумными стаями носятся в воздухе и кружатся над морем чайки, утки, гуси, на скалах теснятся беспокойные кайры. Солнце, отражаясь в снегу, слепит глаза. Все сияет, ликует вокруг. Краски не хмурятся, а "улыбаются", как любил говорить К. Паустовский. Воздух тут светлый, прозрачный, какой бывает у нас ранней весной в Подмосковье, опьяняет свежестью и поразительной чистотой.

Вот в такое время мы и прилетели на Новую Землю для съемки фильма о животном мире Арктики.

Мы бродили по берегу залива, жадно впитывая новые впечатления, и без конца глядели на берег, с нетерпением ожидая возвращения моторного бота. Всем хотелось как можно скорее начать работу.

Но бот застрял на Маточкином Шаре, а единственная лодка, с осени оставленная на берегу, лежала под глубоким слоем снега. Корпус ее обледенел и примерз к земле. И никак ее нельзя было сдвинуть с места. Таким образом, о работе не могло быть речи. Более того, без лодки мы оказались оторванными от всего мира, потому что не имели даже рации.

Теперь, когда прошло довольно много времени, я с трудом представляю себе, как мы решились отправиться в такую экспедицию без радиосвязи. Случись что-нибудь, так и сообщить об этом было бы нельзя. Впрочем, должен признаться, что и до поездки на Новую Землю мы ни разу не брали с собой в экспедицию радиоаппаратуру. И как-то все обходилось благополучно. Это, конечно, нисколько нас не оправдывает. Но, повторяю, в то время мы даже не думали об опасностях. Гораздо больше нас волновала невозможность приступить к съемке.

Птицы, ради которых мы совершили столь далекое путешествие, гнездились в губе Грибовой на близлежащих островах. Добраться до них можно было только на каком-нибудь суденышке... Поэтому нам ничего не оставалось, как попытаться освободить из плена ту единственную лодку, которая была под снегом. Мы взялись за это с энергией людей, работающих ради спасения своих жизней.

Надо было видеть, как мы были счастливы, когда наконец наше "флагманское" судно оказалось на воде!

Мы вошли по колено в воду и как зачарованные смотрели на эту жалкую посудину, чувствуя себя создателями океанского лайнера.

Помню, когда для съемок фильма "Белый клык" нам надо было построить индейское каноэ, мы подтрунивали над нашим художником - милейшим Никандриком, который собственноручно выточил из столетнего кедра тонюсенькие ребрышки индейской лодки. Каноэ вышло на славу: четыре человека могли мчаться на каноэ по бурной алтайской реке, преодолевая страшные пороги, точно так, как когда-то мчались по Юкону индейцы.

Здесь же, на Новой Земле, все вышло наоборот. Мы ликовали, когда с энтузиазмом фанатиков готовили лодку к спуску, а как только уселись в нее - горько разочаровались. Вода потекла во все щели!.. И сколько мы ни старались, никакими усилиями устранить течь не могли: слишком прогнил корпус.

Пришлось смириться: на такой дырявой посудине мы ежедневно стали путешествовать по морю. Двое гребли, а двое беспрерывно откачивали воду...