Среди чужаков

Странница мчалась через Баренцево море на запад. Совсем одна, вдали от родного стада, она могла полагаться только на свой инстинкт, но его направляющая сила молчала перед неопытностью и страхом. Вся кровь волновалась в ней: в это время, как и ее собратья, она должна была бы плыть к Белому морю. Но, увы, она взяла курс на запад и теперь поспешно продвигалась этим неверным путем.

В тот день, когда Странница почувствовала, что погоня прекратилась, она была на грани голодной смерти. Погрузившись в зеленые воды, она упорно высматривала привычную ей пищу - рачков. Но их здесь не было. Странница рыскала по сторонам, мучимая голодными спазмами, как вдруг путь ей пересекла стая небольших рыбок. Повинуясь инстинкту, она развернулась с быстротой кошки и, схватив одну из рыбок поперек спины, перекусила ее пополам. Странница проглотила голову рыбы, а затем, извиваясь всем телом, пустилась вдогонку за второй половиной, медленно погружавшейся вниз, и проглотила ее тоже. Трепет скользкого тела рыбы вызвал в Страннице приятное ощущение, и она продолжила охоту. Гренландский тюлень - один из самых ловких пловцов в море. Миг - и Странница очутилась среди рыб. Перекусив одну из них пополам, она проглотила хвост и тут же подхватила голову, начавшую опускаться вниз. Она носилась в бледно-зеленых водах, вертясь и изгибаясь, отрабатывая новые приемы преследования, и все ее движения были проникнуты истинно кошачьей грацией, Так Странница вступила в новую важную фазу своего развития. Это веселое создание, всю свою прежнюю жизнь питавшееся только рачками, теперь, как все годовалые тюлени, по необходимости превратилось в убийцу.

Процессы обмена протекают в организме тюленей очень быстро, и вскоре новая пища преобразовалась в энергию и тепло, и сердце Странницы забилось быстрее. Она ударила ластами и опять схватила проплывавшую мимо рыбу, чтобы снова испытать это сатанинское наслаждение своей силой, все прибавлявшейся по мере того, как она насыщалась; кажется, всем живым существам свойственно наслаждаться страхом, который они внушают. Странница была в одиночестве, когда открыла для себя это ощущение, и потому, потеряв всякую меру, наслаждалась им, вместо того чтобы заняться делами, обычными для тюленей ее возрастной группы. В ней разыгралась необузданная охотничья страсть, и ей было все равно, убивать ли рыб или просто обращать их в паническое бегство. Те, кто утверждает, что диким животным это несвойственно, должно быть, мало их наблюдали.

Как это нередко бывает и с людьми, способность внушать страх пробудила обостренное чувство опасности в ней самой. Прежде Странница никогда не испытывала подобного чувства. Если ей и случалось столкнуться с опасностью, она тут же забывала об этом. Теперь же, научившись вызывать страх, она сама начала жить в постоянном страхе. В условиях одинокого существования эта ново-обретенная подозрительность нередко спасала Страннице жизнь, но нередко она принималась плыть на предельной скорости и тогда, когда никто ее не преследовал; таково наказание, которому жизнь подвергает всех, кто слишком рано становится взрослым.

Однажды, когда Странница была на поверхности, на горизонте показался узкий красноватый луч света, прорезавший тьму полярной ночи. Увы, это был всего лишь мираж. Солнце еще пряталось за горизонтом, и этот луч был его отражением. Само же солнце появилось только через сутки. С этого времени день начал быстро прибавляться.

Упорно продвигаясь вперед, Странница вскоре приблизилась к острову Ян-Майен. Здесь она встретила нескольких дельфинов. Гораздо крупнее нее, черные сверху и белые снизу, они были похожи на маленьких косаток, и поначалу она испугалась их. Но те стрелой пронеслись мимо, даже не взглянув на Странницу. Дельфины выпрыгнули из воды все разом, как будто беря невидимый барьер, а потом круто нырнули под гребень волны, оставив за собой сверкающий голубовато-зеленый след. Над дельфинами летела стая моевок с белыми грудками и синими спинками. Они то и дело окунались в воду за маленькими рыбками, спугнутыми охотившимися на них дельфинами, а потом быстро скользили над водой, неподвижно расставив крылья с белыми кончиками, без всяких усилий держась наравне со своими партнерами по охоте, плывшими внизу. Тысячи маленьких гагарок, балансируя на крыльях, неслись по волнам, словно участники морской регаты. От горизонта до горизонта неспешно катились огромные валы. Одинокий глупыш скользил по волнам; плавно опускаясь вдоль склонов водяных холмов к их подножию, а затем бесшумными взмахами крыльев вновь поднимаясь к вершине, он пристально вглядывался в воду, мчавшуюся внизу.

Ночи были темные и холодные, но днем солнце пригревало все сильнее, хотя температура воздуха еще держалась на два-три градуса ниже нуля даже в полдень и вода была бодряще холодной. Кругом был плавучий лед, и Странница часто выбиралась на ледяное поле отдохнуть и понежиться на солнышке. Она уже забыла, что когда-то жила в тюленьем стаде. Одиночество стало теперь ее естественным состоянием, хотя иногда она поднимала голову и недовольно ворчала, как будто скучая по ком-то. Но вскоре что-нибудь возбуждало ее любопытство, и она плыла на разведку такая же веселая, как прежде.

Однажды в темную беззвездную полночь северную часть неба охватило красное зарево. На следующее утро возник мираж - в небе отчетливо были видны плывущие ледяные глыбы. Через какое-то время в небе опять появилось странное видение - открытая вода, хотя в действительности в той части горизонта был сплошной мощный паковый лед.

В ту ночь Странница лежала на ледяном поле. Вдруг она резко подняла голову и огляделась вокруг. До нее донесся отдаленный звук. Это был голос тюленя. Она услышала его впервые с тех пор, как отбилась от стада. Ей действительно не приходилось слышать это требовательное "ма-а-а" с того далекого времени, когда она была бельком. Однако этот тоненький звук, принесенный за многие мили отсюда ночным ветром, пробудил в ее девственном сознании трепетное предчувствие материнства. В ту же секунду раздался всплеск, и, мощными ударами рассекая воду, Странница устремилась туда, откуда пришел зов.

Несколько раз Странница поднималась на поверхность, чтобы снова услышать эти слабые звуки, и с каждым разом они становились все громче. Вся дрожа от возбуждения, она подплыла к узкому разводью, переходившему в лагуну. Вода здесь текла очень быстро, и дюжина тюленей, наполовину высовываясь из подернутой рябью воды, играла в стремнине. Когда Странница черной торпедой выскочила на поверхность, они остановились, словно внезапно выключенные электрические игрушки. В ужасе остановилась и она.

Это были гренландские тюлени, то есть тюлени того же вида, что и она сама, с такими же черными седловидными отметинами на боках. Но они были чуть меньше ее, какие-то другие, незнакомые. Тюлени дрейфовали с быстрым течением, неподвижно лежа на воде, и наблюдали за ней. Странница настолько растерялась, что готова была повернуть прочь, но тут позади нее раздался пронзительный хор бельков, столпившихся на льду в ожидании молока и тепла. Сделав гребок ластами, она медленно заскользила по воде. Темные фигуры, лежавшие на ее пути, не двигались. Сильно толкнувшись ластами, она поднырнула под них и ушла под ледяное поле, находившееся позади незнакомцев. Не знание руководило ею - она подчинялась какому-то необъяснимому желанию, возникшему в ее мозгу.

Действуя так, будто она проделывала это уже тысячи раз, Странница нашла проход во льду у себя над головой и, извиваясь, стала протискиваться через него наверх. У входа он был широким, но дальше сделался узким, как труба, чуть шире ее плеч. Пробираясь по нему кверху, она наконец уперлась головой в толстый слой льда. Тогда Странница начала скрести лед острыми и крепкими, как гвозди, когтями передних ласт. Потом выдохнула из легких немного воздуха, отчего лед подтаял, и, упираясь в стенки прохода задними ластами, стала вращать свое тело, словно дрель, и выдавливать лед наверх. Ледяная крыша треснула. Странница положила передние ласты на край отверстия и быстро осмотрелась вокруг. Убедившись, что опасаться нечего, она с усилием вытащила себя на лед. Тут же перед ней замаячили смутные тени бельков, издававших беспокойные блеющие звуки.

Гренландские тюлени не делают во льду отдушин, но в период выведения потомства они пробивают лунки - проходы, чтобы в момент опасности детенышам не нужно было ползти к воде через все ледяное поле. Тюлени проделывают их в тех местах, где лед молодой и тонкий. Но иногда такие лунки обнаруживали в ледяных полях толщиной более трех футов. Тюлени то и дело выныривают из лунки и опускаются туда вновь, причем одной лункой пользуется несколько тюленей сообща. Лунки затягиваются льдом, но тюлени разбивают его снизу, и при этом из ледяных осколков, скапливающихся по краям лунок, постепенно образуется маленький кратер. Точно такие же края были и у той лунки, возле которой лежала сейчас Странница.

Целая толпа белоснежных детенышей смотрела на нее с отчаянным призывом, а один из них, самый бесстрашный, требовательно толкнул ее в бок. Уклоняясь от этой непрошеной близости, она легонько оттолкнула его. Белек завопил, и она растерянно уставилась на него. Но тут из лунки, свирепо шипя, стремительно выскочила мать, и детеныш кинулся к ней. И Странница, этот годовалый тюлень, дрожа всем телом, метнулась прочь. Вокруг ползали детеныши, просительно крича. Но теперь она боялась их. Резко свернув, Странница пересекла поле и скатилась в море. Оно приняло ее, как и всегда, с холодной отеческой лаской, равнодушное и безопасное.

Вскоре это стадо гренландских тюленей перестало казаться Страннице чужим и враждебным. Однако она держалась как приемыш, которого терпят из милости. Когда какой-нибудь тюлень делал движение к ней, то вместо того, чтобы завязать с ним игру, она поворачивала прочь. Если ей случалось приблизиться к рыбе или скоплению вкусных рачков одновременно с другим тюленем, она сворачивала в сторону, как будто завидев что-то более интересное. Когда тюлени лежали на залитом солнцем льду так тесно, что почти сплошь покрывали его, Странница тихо выгребала вдоль кромки поля, пока не находила менее населенное место, и лишь тогда выбиралась на лед. Она пользовалась отверстиями во льду, только если поблизости не было других тюленей. Иногда она играла в море неподалеку от группы резвящихся тюленей, ища их общества, но не отваживаясь присоединиться к ним.

День за днем Странница исподволь наблюдала жизнь стада в период выведения потомства. На плавучих льдинах ползали сотни маленьких пушистых бельков, издавая свои бессмысленные крики, высматривая матерей или с детской яростью играя со снежными комьями. На открытой воде плавали и резвились взрослые, то и дело поглядывая на детенышей. Несколько раз в сутки они возвращались на лед, укладывались на бок и лежали, мирно щурясь на солнце, а бельки, теребя и толкая их, предавались молочной оргии. Время от времени матери переворачивались грациозным движением и заботливо подставляли детенышам другой сосок. Тюленята рождаются тощими, но от жирного материнского молока быстро становятся круглыми, как снеговики, зато матери, еще недавно упитанные, так же быстро худеют и становятся раздражительными.

Между тем ледяные корабли, медленно, но неуклонно увлекаемые главной ветвью Арктического течения, дрейфовали вдоль кромки пакового льда. Усеянные белоснежными тельцами детенышей, они проплывали, покачиваясь на волнах, мимо заснеженного побережья - плавучие ясли, совершающие счастливое путешествие.

За время своего пребывания в ян-майенском стаде Странница усвоила еще один важный жизненный урок. Находясь на льду, тюлени часто спали, однако через каждые несколько минут пробуждались, поднимали головы и быстро оглядывались по сторонам. Потом опускали головы и засыпали опять - если, совершая этот ритуальный подсознательный акт, успевали проснуться всерьез. Если же они усматривали сквозь дрему что-то тревожное или необычное либо улавливали какие-то особые нотки в воплях детенышей или мычании взрослых, их тусклые глаза мгновенно оживлялись, расслабленные тела напрягались.

Странница переняла эту привычку, прежде не свойственную ей. Поначалу она просыпалась, вздрагивая от испуга, но скоро эти полупробуждения стали для нее так же обычны, как и для других тюленей, и так же, как и они, она никогда не просыпалась до конца, если ничто не вызывало тревогу. Отдыхая после своего грандиозного морского путешествия, Странница сонно лежала на льду, иногда по двое-трое суток подряд. Под любым сухопутным животным снег подтаивает от тепла, выделяемого его телом, но под тюленями снег не тает: толстый слой подкожного жира изолирует их горячую кровь от холодного льда и полностью сохраняет все тепло, которое вырабатывает тело.

Однажды, окидывая море полусонным взглядом, Странница увидела далеко в небе черное пятно и тотчас встревожилась. Когда же этот предмет с жутким ревом стал снижаться на нее, широко расставив жесткие крылья, она скользнула в лунку и ушла под лед. Самолет прошел над самыми головами тюленей. Два человека на его борту определяли местонахождение тюленьей колонии и оценивали ее численность. Затем самолет полетел назад, к зверобойному судну, которое направлялось к детным залежкам, чтобы начать массовую бойню.

Но ночью погода изменилась. Долгим солнечным дням пришел конец. Шторм, налетевший с северо-запада, принес с собой плавучие льды и теперь теснил и прижимал их к кромке пака. Если бы не мощные двигатели и прочный стальной корпус, зверобойное судно неминуемо было бы раздавлено. Большой винтовой пароход, превратившись из преследователя в преследуемого, обратился в бегство, и ветер, водяные горы и льды, словно свора охотничьих псов, погнали его к югу.

Тем временем Странница пустилась на поиски пищи, на что она никогда не отваживалась, пока рядом были чужаки. Она уплыла очень далеко, быстро продвигаясь вдоль гигантского выступа льда, протянувшегося в восточном направлении; этот мыс каждую весну образуется в кромке пака к северо-востоку от Ян-Майена под действием полярного течения. Странница миновала несколько ясельных колоний гренландских тюленей, простиравшихся насколько хватал глаз. Они были населены созданиями, похожими на нее и все же чем-то отличными, и это неуловимое отличие вселяло в нее беспокойство и тревогу.

Случайно отбившись от своего стада, которое регулярно совершает миграции между Шпицбергеном и Белым морем, Странница прибилась теперь к тому стаду гренландских тюленей, которое мигрирует между северо-восточной частью Гренландского моря и Ян-Майеном, причем часть этих тюленей добирается даже до Исландии. Они восприняли ее приход совершенно равнодушно: хотя ян-майенские тюлени и мельче беломорских, но отдельные особи иногда настолько различаются по размерам и окраске меха, что до определенного времени в их годовом жизненном цикле чужак может оставаться незамеченным. И все же они, казалось, почувствовали в Страннице чужака и не вполне приняли ее. Из-за этого она постоянно ощущала какую-то неуверенность, хотя теперь воспоминания об ее собственном племени ушли в глубины памяти. Однажды ночью ей приснилось, будто она гоняется под водой за разрисованным детенышем, пытаясь поймать его удивительный третий глаз. Тело Странницы задергалось, совершая плавательные движения, она проснулась и какое-то мгновение с болезненной настойчивостью высматривала приятеля среди этих безразличных и холодных к ней чужаков.