Снежный буревестник и мумие

Мы поднимаемся с Пэпиком на склон горы Инзель. Вершина ее возвышается над нашим лагерем. По пути отбираем образцы пород. Пэпик идет впереди. Его яркая красная куртка мелькает среди нагромождений валунов и служит мне маяком. Жарко. Хочется распахнуть ват­ник, освежить разгоряченную кожу сухим и холодным антарктическим воздухом. А погода великолепная. Вет­ра почти нет. Поверхность камней, обращенных к солн­цу, нагрелась до плюс 15 градусов, а температура воздуха сейчас минус 15, но на солнце мороз совсем не чувствуется.

Если присмотреться к камням, то даже здесь, в го­рах, можно увидеть отдельные куртинки лишайников, но мхов, которые встречаются на побережье, здесь уже нет. А если подняться еще выше, метров на 500, исче­зают и лишайники. И сохраняются только невидимые простым глазом микроорганизмы: водоросли и бак­терии.

- Голодно! - кричит Пэпик. - Доставай консерву!

Я вынимаю банку сайры, сгущенку и сухари. Скла­дываю все на камень.

Мы принимаемся за еду.

Внезапно из-за соседнего камня раздается странный скрип.

- Что такое? - удивляется Пэпик.

Подходим к камню. Он весь облеплен желтым воскоподобным веществом. В отдельных местах оно засты­ло в виде причудливых натеков, бугорков, сосулек. Ве­щество липкое и пахучее.

Скрип слышится снизу, из-под камня. Пэпик наги­бается. Там в углублении виднеется что-то белое.

- Дай-ка ледоруб, - просит Пэпик и охает. Сни­зу вылетает тонкая желтоватая струйка, и яркая паху­чая жидкость залепляет Пэпику очки.

- Черт те что, - крутит головой ослепленный Пэ­пик.

- Это снежный буревестник, - успокаиваю я.

- Хулиган, - сердится Пэпик. Ругательные слова он взял на вооружение у главного геолога.

Перед нами гнездо снежного буревестника. Своим любопытством мы потревожили его, распушив крылья, он изготовился драться до последнего. Под крылом вид­неется маленькое яйцо. Можно только удивляться то­му, что снежные буревестники гнездятся и высиживают птенцов здесь, в пустынных высоких горах. Ведь на прокорм им приходится летать за двести километров, к морю.

Но самое удивительное, что воскоподобное вещество на камне вокруг гнезда, образовавшееся в основном из слюны птиц, как показали сделанные впоследствии хи­мические анализы, ничем не отличается от так назы­ваемого мумиё - знаменитого целебного средства древ­ней медицины. О мумие упоминали еще Авиценна и Аристотель, оно и сейчас широко известно на Востоке и добывается в горах Индии, Китая, Ирана. Находки мумие очень редки, а о происхождении этого вещества ученые спорят до сих пор. Выходит, в Антарктиде нахо­дятся настоящие месторождения этого вещества, при­чем куда более значительные, чем в Азии.

Снежный буревестник, осмелев, вылетел из гнезда и, сделав над нами круг, опустился невдалеке. Птица бе­лоснежная, без единого пятнышка, только темные бу­синки глаз возмущенно косят на Пэпика. На снегу, на морских льдах, где снежный буревестник проводит большую часть своей жизни, его не так просто заме­тить, но здесь, на скалах, он выделяется именно своей белизной. И не случайно гнездятся эти птицы в укром­ных местах, под защитой валунов. Поморники, ненасыт­ные хищники, так и крутятся вблизи гнездовий буре­вестников, как волки вокруг овчарни.

- Попить бы, - говорит Пэпик, аккуратно скла­дывая под валун пустые консервные банки.

Я рассматриваю аэрофотоснимок, где-то рядом долж­но быть озеро. Мы спускаемся немного вниз и в пони­жении между моренными холмами видим маленькое, покрытое льдом озерко. В центре лед толстый - не пробьешь, но с краю, около камней проступает вода. Такие озера постоянно покрыты льдом. Прозрачный слой его играет роль оранжерейного стекла. Иначе как же здесь, в краю вечного мороза, могла бы сохранять­ся вода.

Я становлюсь на колени и осторожно, чтобы не ло­мило зубы, пью кристально чистую воду.

Пэпик опускает в воду термометр.

- Плюс два, - говорит он. - Очень хорошая вода.

- Тише, - прошу я.

В антарктическом безмолвии, в этой бедной звука­ми пустыне, слышится - нет, не может быть! - и все-таки слышится журчание воды!

Среди нагретых солнцем валунов бежит и журчит настоящий живой ручеек, как где-нибудь у нас в весен­нем Подмосковье.

В первый раз слышу я такой земной звук в горах Антарктиды.