Мир под волнами
Когда сеть, похожая на мокрый клубок змей, поднялась на поверхность, Странница сделала несколько глубоких, поспешных вдохов, и жизнь мгновенно вернулась к ее безвольному телу. Она увидела двух двуногих животных, тащивших ее наверх, помогая друг другу, и, развернувшись, молнией метнулась к краю сети и вылетела из нее, прежде чем люди успели понять, что она жива. Сеть уже была вынута из воды, и ее крепко держал в руках человек; от рывка Странницы пропитанные дегтем веревки лопнули. Когда тюлень выскочил из сети и скользнул в воду, человек издал гневный крик.
Страннице приходилось и прежде спасаться от таких двуногих созданий, но никогда еще она не оказывалась так близко к ним, никогда не ощущала такую беспомощность перед ними, никогда не знала, что их руки могут причинить такую боль. И, ко всему, она никогда прежде не слышала от них таких громких криков. Этот взрыв враждебности, раздавшийся всего лишь в футе от ее чувствительных ушей, вселил в Странницу ужас перед людьми. Еще несколько недель после этого, когда она ощущала какое-либо подозрительное движение воды или слышала какой-то необычный звук, Странницу охватывала тревога, хотя она и не могла помнить детали происшествия с сетью.
Огромное сообщество мигрирующих тюленей было уже близко к конечной цели своего путешествия. У пролива Белл-Айл, севернее Ньюфаундленда, они разделились на две флотилии. Одна взяла курс на залив Св. Лаврентия, тогда как другая, промчавшись вдоль побережья острова, повернула к Большой Ньюфаундлендской банке. Странница находилась во второй группе. Она еще не оправилась от испуга после смертельной схватки с сетью и потому двигалась сквозь суровые просторы зимнего моря с осторожностью, стараясь избегать каких-либо приключений.
Тюлени преследовали тресковые стада. Но, достигнув подводного плато, которое на протяжении пятисот миль простирается вдоль юго-восточного побережья Ньюфаундленда, они обнаружили там косяки других рыб.
Никогда прежде Страннице не приходилось видеть подводный пейзаж, подобный здешнему. В этом месте Большую банку отделяет от поверхности всего лишь пятьсот-шестьсот футов, и солнечный свет, проникающий далеко в глубину, порождает изобильную жизнь. Новообретенная робость отступила перед любопытством, которое пробудили в Страннице обитатели этих мест. Плавая в глубинах, она разглядывала дрейфовавших в воде бесхвостых созданий, состоявших, казалось, из одной головы, слепых червей, рыб с загадочными глазами и еще каких-то непонятных серебристых и темных существ, но держалась она настороже, опасаясь, как бы кто-нибудь из них не напал на нее.
Однажды, когда на воду спустился густой туман и на глубине было очень темно, Странница повстречала целое скопище крошечных фосфоресцирующих созданий, подобных звездам на ясном небе, которые испускали колеблющийся свет, то затухавший, то вновь разгоравшийся. Как только они прошли мимо, появилось множество каких-то животных величиной с тюленя. Головы их были снабжены органами, излучавшими тусклый свет, который то ослабевал, то вспыхивал вновь. Странница быстро скользнула в сторону: огни эти ясно говорили о кровожадных намерениях их владельцев.
Перевернувшись на спину, Странница лениво скользила невдалеке от подводного холма, как вдруг над ней проплыла тоненькая рыбка, около фута длиной. От ее хвоста и задних плавников отходили три тонких, похожих на веревки, луча, длиннее, чем все тело рыбы. Один из них коснулся переднего ласта Странницы. Она почувствовала такую же боль, как от гарпуна эскимоса, и изо всех сил бросилась прочь. Маленькая рыба повернула ей вслед свою слепую голову, но преследовать не стала.*
* (Здесь и далее Странница встречается с многочисленными представителями придонных, а также глубоководных обитателей подводного мира, видовое разнообразие которых весьма богато. Следует учесть, что животные описываются автором несколько расплывчато, поскольку мы видим их как бы глазами Странницы.
Непосредственно здесь описана, вероятно, одна из скорпеновых рыб. Скорпеновые распространены в тропических и умеренных морях, встречаются они и в арктических водах. Эти рыбы, имеющие на концах плавников острые как иголки шипы, опасны не только для животных, но и для человека. При уколе ядовитым шипом, например рыбы бугорчатки или крылатки, мгновенно возникает острая сильная боль. В тяжелых случаях может наступить паралич. Для полного выздоровления иногда требуется несколько месяцев. Очевидно, именно такая рыбка и нанесла Страннице болезненный укол.)
Несколько дней Страннице напоминала о ней крошечная ранка, пронзавшая болью весь ласт, которого коснулась рыба.
Прожорливость созданий подводного мира часто бывает обратно пропорциональна их размерам. Тюлени, которые умерщвляют рыбу мгновенно, кусая ее в наиболее уязвимое место, выглядели почти благородно в сравнении с некоторыми из этих маленьких убийц. Были среди них темные небольшие рыбки, не более трех дюймов длиной, которые держались возле вершины подводного холма. У них были гладкие, обтекаемые, верткие тела и круглые веселые глаза. Однако, когда они открывали свою длинную пасть, обнаруживались устрашающе загнутые назад зубы. Они не только нападали на других животных, но непрестанно преследовали друг друга. В этой охоте по принципу "лови любого, или поймают тебя" размеры не имели значения: одна из рыб, сделав резкий, судорожный рывок, хватала за голову другую, чуть ли не вдвое больше ее самой, вонзала в нее свои убийственные зубы и затем медленно втягивала в себя. Жертва заталкивалась в желудок меньшего агрессора целиком и, лежа там, свернувшись клубком, умирала. Тем временем победитель, чей эластичный желудок раздувался так, что становился в три раза шире своего обладателя и длиннее его, вяло плыл, открыв свою ужасную пасть, и, хотя физически был неспособен вместить в себя что-либо еще, совершал постоянные кусающие движения, как будто ничто не могло утолить его голод.*
* (Трудно сказать, каких конкретно рыб имеет здесь в виду автор.
Из хищных глубоководных рыб весьма прожорлив хаулиод, обладающий крупными зубами. Не менее внушительны зубы у представителей живоглотовых, обитающих на глубинах 250-300 м во всех океанах. Они могут заглатывать добычу, превышающую размерами самого хищника, так как стенки их тела и желудка способны сильно растягиваться. Из них наиболее известен черный живоглот, или хиазмод. Живоглотовые служат пищей другим крупным промысловым рыбам, например тунцам. )
Иногда Странница достигала вершины подводного холма, но вода там местами была настолько насыщена взвешенными частицами ила, что, едва приблизившись к этому мутному облаку, она испуганно кидалась прочь. Когда она всматривалась в такое облако, ее вибриссы трепетали, улавливая неясные сигналы, которые выдавали происходившую у вершины холма тайную жизнь - суровую борьбу, любовное ухаживание, убийства, бегство и преследование; это-то все и заставляло ил непрестанно расходиться клубами во все стороны.
В облако то входили, то покидали его какие-то создания; некоторые из них были похожи и на животных, и на растения сразу. Своими заостренными красноватыми телами, над которыми колыхался пучок щупалец, они напоминали морковь. Но у этих существ были глаза - большие выпуклые глаза, по одному с каждой стороны, там, где щупальца соединялись с "хвостом", и, когда они проплывали мимо, в этих глазах проглядывали и алчность, и страх.*
* (По-видимому, речь идет о кальмарах.)
Здесь были креветки-каннибалы, большие и маленькие, которые охотились друг на друга, и еще какие-то создания, похожие на корни дерева со змеевидными мускулистыми стволами-щупальцами, которые извивались, выискивая добычу.*
* (Очевидно, здесь автор описывает глубоководные виды актиний.)
Эти существа никогда не появлялись близ поверхности. Холод первозданного мира, где царит туманная мгла, где живут существа чудовищных форм, мучимые неутолимым аппетитом,- такова была их родная стихия.
Однажды Странницу окутало облако ила, взметнувшееся из глубин, как дым при взрыве. В середине его бешено крутился свирепый старый кашалот со странной, точно срезанной головой. Сквозь пелену ила Странница увидела зажатого в его пасти гигантского кальмара. Кит охотился в иловых облаках и то ли вытащил кальмара из его укрытия, то ли перехватил его, когда тот охотился в воде. Пещероподобная пасть кита была открыта, и его конические зубы - весом в несколько фунтов каждый - сжимали одно из щупалец кальмара. Внезапно жертва перешла в наступление. Вокруг головы кита обвились тридцатифутовые мускулистые щупальца кальмара, усеянные рядами присосок, оканчивающихся роговыми кольцами, и зубчатые края присосок проникли в непробиваемую, казалось бы, кожу кита. С помощью этого мощного и надежного оружия кальмар пытался найти у кита уязвимое место.
Кит сражался, перемещая зубы вдоль чудовищной руки, зажатой в его пасти, стараясь добраться до тела монстра, яростно уставившегося на него.
Кальмару не удалось нащупать ничего, кроме жесткой кожи кита. Но, прикрепляя и перемещая присоски, он потерял силы. Тогда кальмар переменил тактику, и одно из его бесконечных щупалец поползло по голове кита, ища язык, ухо или мягкий беззащитный глаз.
Пятидесятитонный кит описал в воде гигантское колесо, увертываясь от этого слепящего объятия. Бешено работая челюстями, пытаясь перекусить твердое, как ствол каучукового дерева, щупальце кальмара, он пустил в ход всю свою невероятную силу, чтобы освободиться от чудовищных присосок, вонзившихся ему в голову, и дотянуться до уязвимого тела кальмара.
Совершив внезапный маневр, кальмар вцепился в глазницу кита. Как будто его щупальце могло теперь видеть эту жизненно важную точку, к глазу кита поползли еще несколько извивающихся щупалец. Даже то щупальце, что было зажато в челюстях кита, судорожно пыталось высвободиться, чтобы принять участие в атаке, а роговой клюв кальмара, похожий на клюв попугая, уже выпрямился и раскрылся, готовый принять то, что вырвут щупальца. Продолжая бой, размахом своим достойный Гаргантюа, противники кружились и кружились в облаках ила; безрукий сражался против десятирукого. Дюйм за дюймом первое щупальце кальмара, где группа присосок собралась в нечто вроде вооруженного гвоздями кулака, подбиралось к глазу кита.
Кальмар спешил убить - но погиб сам. Нащупывая невидимый глаз, страшные присоски чуть расслабились - и мощным рывком головы кит втащил в пасть тело жертвы. Раздался жуткий звук, вода вокруг потемнела от чернильной жидкости,* выпущенной кальмаром, и неистовые щупальца обвисли. Затем бессильно упали и остальные щупальца, и весь кальмар ярд за ярдом начал исчезать в глотке кита.
* (Чернильная жидкость кальмаров и некоторых других головоногих моллюсков вырабатывается в особом органе и в случае опасности выбрасывается в воду. Эта "дымовая" завеса скрывает удирающего кальмара от врага. Гигантский кальмар может выбросить столько чернильной жидкости, что образуемое облако распространяется на сотни метров вокруг.)
Он был съеден от щупалец до клюва, весь целиком. Но и кашалот не вышел из боя невредимым. Вокруг его челюстей и выше через всю голову шли параллельные ряды широких и очень глубоких ран. Одна из этих жутких полос проходила всего в дюйме от глаза кита. Эти шрамы останутся навсегда, даже если кит проживет сотню лет.
Странница была далеко от места битвы. Когда титаны сражаются в глубинах, все более мелкие животные стараются уйти как можно дальше. В радиусе четверти мили вокруг кашалота, медленно и победоносно кружившего в чернильном облаке, излившемся из тела мертвого кальмара, не было ни рыбы, ни краба, ни креветки; а под тяжелым брюхом кита клубились во мгле холодные, покинутые всем живым облака ила.
